 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
  |
 |
 |
 |
|
Версия для печати
11.10.2007: ИСПОЛИН ДУХА К 355-летию возведения на Патриарший Престол Патриарха Никона Нет того человека, который бы не вспомнил имя Русского Патриарха, ставшего Предстоятелем Церкви во второй половине «бунташного» 17 в. (7 августа 1652 г.), - Святейшего Никона (Никита Минов, май 1606 г. - 30 августа 1681 г.), при этом всякий раз по-своему, в соответствии со сфальсифицированными историческими данными и созданным мифом, в которых Никон представлен как «реформатор Церкви», гонитель старообрядцев, теократ-папоцезарист, стремящийся возвыситься над Царем и захватить государственную власть. Это популярное мнение было сформировано в угоду секулярной государственной власти отечественными идеологизированными историками - В.Н. Татищевым, В. Берхом, Н.И. Костомаровым, С.М. Соловьевым, С.Ф. Платоновым и др. на основании «Истории о Московском соборе 1666-1667 г.», которую написал тайный представитель Римской курии, агент Конгрегации пропаганды веры митрополит Газский Паисий Лигарид (он же принимал самое активное участие в деле осуждения Патриарха Никона и разрушения «симфонии» государства и Церкви). Существует и другой - правдивый подход к осмыслению роли и значения Патриарха Никона. «Судное дело» Патриарха Никона было рассекречено и из него сотрудником МИД Н.А. Гиббенетом была опубликована часть документов «Историческое исследование дела Патриарха Никона» (СПб., 1882-1884), а в Великобритании историком и богословом В. Пальмером в сочинении «Патриарх и Царь» напечатано знаменитое «Возражение, или Разорение Никона, милостию Божией Патриарха...»; в России наследие Патриарха «появилось на свет» лишь в канун 400-летия со дня его рождения и 235-летия его памяти в 2004 г. - «Патриарх Никон. Труды» (научн. исслед., документы, сост. и общ. ред. В.В. Шмидта. М.: Изд-во МГУ). Реалистическая традиция восприятия Патриарха Никона была сформирована трудами прот. С. Михайловского «Жизнь Святейшего Никона, Патриарха Всероссийского» (М., 1863, 1878, 1907), «Никон Патриарх Всероссийский: Историческое повествование» (М., 1895, 1896), Г. Георгиевского «Никон, Святейший Патриарх Всероссийский, и основанный им Новый Иерусалим» (СПб., 1902), С.В. Лобачева «Патриарх Никон» (СПб., 2003), С.К. Севастьяновой «Материалы к «Летописи жизни и литературной деятельности Патриарха Никона» (СПб., 2003). Эти работы в отличие от названных историков-государственников основываются на исторических документах и, прежде всего на «Житии Патриарха Никона», которое в нашем Отечестве было издано всего 9 раз - по спискам никоновым Иверского монастыря «во всеобщее известие» в СПб. в 1784, 1817, 1909 гг. и Воскресенского монастыря Нового Иерусалима в Москве в 1871 г., 1872 г., 1908, 1997, 2003 и 2005 гг. Каким был этот незаурядный человек и для своего времени, и для сегодняшней жизни? Профессор Варшавского университета М.В. Зызыкин, который с юридической скрупулезностью исследовал и описал государственные и канонические идеи Патриарха, определяет его значение в истории так: «...независимо от разнообразия суждений о Никоне, к нему привлекает внимание та широта проблем, которая связана с ним не только для канонической нравственно-государственной и исторической стороны его дела, но и для русского православного самосознания в смысле уяснения происходящей в России катастрофы и возможности искупления своего греха перед Церковью и великим Святителем Божиим. В таком аспекте проблема Никона есть не только проблема русского прошлого, но и русского будущего, связанная с проблемой действительной силы Православия в мире...» (ч. 1. С. 8; ч. 3. С. 270). Никон стал Первосвятителем Русской Церкви в тот период, когда была сформулирована и развита идея «Москва - третий Рим», когда были переработаны и пережиты основные споры между стяжателями и нестяжателями (прпп. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский), когда набирали силу процессы государственной централизации и Русь вовлекалась в систему активных международных отношений, когда трудились «ревнители благочестия», когда все общество с ужасом ожидало пришествия антихриста. Нетрадиционное для древнерусского образа жизни и восприятия «цивилизационное время» требовало активных и масштабных действий, которые и были предприняты главой Русской Церкви в симфоническом взаимодействии с Царем. По сути, Патриарх Никон ничего экстравагантного и по-реформаторски нового, как об этом часто говорят, не вводил в церковную и церковно-гражданскую жизнь, он лишь возвращался сам и возвращал богодарованную российскую паству к живущей в Предании и восточной святоотеческой традиции кафолической, апостольской Церкви. Никон был Патриархом лишь шесть лет, регентствуя при этом государству в течение двух с половиной лет. Он не мог сделать все, что замышлял, но именно он указал на исторические задачи России по присоединению Малороссии и Белоруссии, по выходу к Балтийскому морю, по защите Православия в Ингрии и Карелии, порабощенном католиками, протестантами и турками славянском мире; в церковной жизни, напоминая о единстве Вселенской Церкви, вывел Русскую Церковь (Московскую Русь) из состояния изоляционизма и, проведя книжную и церковно-обрядовую справы, приблизил ее к Церквам-сестрам, подготовил каноническое объединение Великороссии и Малороссии, оживил жизнь Русской Церкви, сделав доступными для народа творения святых Отцов и, объяснив ее богослужения и церковную символику, обеспечил преемственное сохранение наследия Православной Эйкумены в судьбах «пременения царств». Патриарх трудился над повышением уровня нравственного состояния духовенства, старался преобразить государственную жизнь, одухотворяя ее высшими нравственными целями, стремясь к осуществлению институциональной симфонии государства и Церкви не только как теоретической модели, но и желая, чтобы Русь была святой в смысле вечного стремления к недостижимому идеалу - стяжанию образа Горнего мира, что само по себе уже приобщает человечество к высшим ценностям и ставит перед каждым человеком идеал истины, добра, красоты и любви как вечную путеводную звезду. Остается неясным вопрос - по какой причине этот образ-знак-символ - Патриарх Никон - оказался «затемнен» - мифологизирован в идеолого-пропагандистской, научно-полемической традициях настолько, что порой приобретает демонический характер? Возвращаясь к активно изменяющемуся в XVII в. миру с его поступательным процессом социально-государственного развития-в-себе на принципах экклезиоэтатизма, нужно отметить, что этот процесс приобретал черты - ярко выраженный вектор - ориентированности на европейскую модель этатистского абсолютизма и секулярного гуманизма (Вестфальская система международных отношений), в которой Церкви отводилась роль обслуживания интересов государства. Предлагаемая и проводимая Патриархом Никоном политика институциональной самостоятельности и независимости Церкви от государства (подобная попытка будет предпринята в начале ХХ в. на Соборе 1917 г., восстановившем Патриаршество, а затем в условиях новой демократической России - с конца ХХ в.) была неприемлема для европейских государств и в первую очередь для Ватикана, в связи с чем были предприняты беспрецедентные в истории Русской Церкви и государства по своему масштабу внутри- и внешнеполитические усилия по разрушению церковно-государственной «симфонии» - симфонии власти светской и власти духовной. Всеобщая же неподготовленность русского общества в его социальных группах к подобным трансформациям, выражавшаяся в приверженности догматичному охранению традиционного уклада и образа мысли, а также политическое слабоволие, личностная нерешительность, стремление к «тихости» и обеспокоенность сохранением династической преемственности со стороны Царя, вызвали процесс, границами которого стал социальный аутизм значительных групп людей, которые проименуются «старообрядцами», с одной стороны, и дискредитация главы Русской Церкви в глазах Царя и общества, судное лишение его Патриаршего достоинства и заточение в монастырско-тюремное смирение - с другой. С целью сокрытия антиправославной политики государства в отношении Русской Церкви и ее главы был задействован ресурс идеологического обличения Патриарха Никона как теократа, посягнувшего на государственную власть, Первоиерарха, разрушавшего святоотеческую традицию, исходя из антиправославных папоцезаристских убеждений и увлеченности латинизированной восточной традицией (грекофильством) - Паисием Лигаридом была написана официальная история Большого Московского собора; официальные и личные документы досудебного периода жизнедеятельности Патриарха Никона были уничтожены; «Судное дело», документы в котором были смешаны между собой, засекречено и к нему в отличие от «Истории» Лигарида доступ разрешался лишь по «Высочайшему дозволению»; была развернута масштабная полемическая литературная деятельность в раскольничьей (старообрядческой) среде, настойчиво закреплявшая за Патриархом, как единственное и наиважнейшее во всей его деятельности, проведение книжно-обрядовой справы, называя ее «церковной реформой», которая якобы разрушила древнерусско-святоотеческое благочестие и благочиние. Так был сформирован в общественном сознании социально-политический миф, в научно-литературной обработке вошедший в официальную историю и историографию. С целью же дестабилизации внутрицерковной жизни и разобщения единства иерархии и паствы был актуализирован процесс раскола-сектантства, впоследствии приобретший институциональные черты и оформление как ресурс и механизм социально-политического и идеологического воздействия на Русскую Православную Церковь Хотя современная историческая и обществоведческая наука установила: 1) что государственная бюрократия использовала горделивое противление и непослушание со стороны отдельных представителей клира своему архипастырю, которое было усилено царским и гражданским клятвопреступлением, - была поругана Святительская честь: лишенный Святительского сана Патриарх Никон почти 15 лет «за Святую Церковь и слово Божье бе в тюрьме» (этот неразделимый в своих основаниях социально-гражданский и гражданско-церковный грех так и остается нераскаянным - без должного прошения о милости прощения: еще в 1681 г. Вселенские Святители прислали личные и соборные разрешительные грамоты, а соборный русский дух так и остается неразрешенным от клятвопреступления своему Первоиерарху); 2) очевидность того: а) что со Святейшим Никоном как в некую ссылку ушли и доныне под спудом греха остаются погребенными стяжаемая Святая Русь и созидаемый в «традиции святых отец и законах благочестивых православных Царей и Великих Князей» Третий Рим, все более и более истончевая суть державства, премененного имперскостью; б) на следующем этапе была предпринята попытка формализации Церкви и превращения ее в один из социальных институтов со своим бюрократическим аппаратом - было упразднено Патриаршество, что обезкровило духовные силы народной самости, а соработниками Государей Российских становились не Святители земли Русской, а государевы подданные из различных коллегий, министерств, учреждений, канцелярий и т.д.; в) а далее угроза нависла уже над собственно гражданской властью - Царством: самочинно сакрализованная и обездуховленная гражданская власть была сокрушена буйством physis’a - природно-плотского человеческого естества. Мы должны помнить об уроках прошлого, когда сегодня отдельные страны в стремлении к мировой гегемонии, используя «миф-ценность» современной цивилизации с его ресурсами (демократизм, гуманизм-либерализм, антропо-социально-экономическая глобализация и т.д.), и в целях нивелирования в современном мире духовно-нравственного потенциала, который несет в себе Православие с его идеей этно-национальных и институциональных образований (государство и Поместная Церковь), в основу идеологии внешнеполитической стратегии США, Великобритании и западноевропейских стран, следующих в их форваторе, в отношении к России и славянским государствам, составляющим Православную (ортодоксальную греко-восточную) цивилизацию, полагается принцип направленного пропагандистского воздействия, которое обеспечивало бы борьбу с Православием (ортодоксией) как имперской идеологией, в том числе и «москвитянской», порождающей, как на том настаивает крупнейший американский историк-русист - директор Библиотеки Конгресса США Дж. Биллингтон, антисемитизм, «фанатичную ксенофобию», потенциально угрожающую миру фашизмом и экстремизмом. Дж.Х. Биллингтон в целях обоснования современных внешнеполитических стратегий США (англосаксонского мира) в отношении к России и ортодокс-славянской (православной) цивилизации, которые развиваются в комплексе с прогностическими политологическими моделями С. Хангтингтона, З. Бжезинского, Г. Киссинджера, М. Олбрайт и др., а также активно пропагандируемые «демократической оппозицией», включая старообрядческую и ряд советских диссидентов, на одного из которых - А.И. Солженицына - возлагались большие, но не оправдавшиеся надежды, поскольку по известным причинам к его голосу - «пророческому голосу русских традиций, почти не прислушивались» (с. 15), тщательно рассмотрел 17 в. и эпоху Патриарха Никона, посвящая в принесшем ему мировую известность исследовании «Икона и топор» третью главу «Век Раскола» (с. 155-254; библиография: с. 689-709, примечания: с. 710-868). Дж. Биллингтон виртуозно на материале «от середины XVII века до середины 18 (с. 156)» в нужном для себя и западной цивилизации свете показал формирование-закрепление социальных архетипов «ксенофобии,.. антисемитизма... москвитянской идеологии»: «раскол... запечатлел в народном воображении антисемитизм, заложенный в москвитянской идеологии», поскольку «от фундаменталистов (т.е старообрядцев. - В.Ш.) современная Россия унаследовала не столько исступленное благочестие, сколько фанатичную ксенофобию, а от теократов (т.е никониан. - В.Ш.) не столько христианское правление, сколько церковную дисциплину» (с. 201), которые возможно использовать как средство и стратегический политический ресурс в борьбе с Православием - Православной Церковью и государствами Православной Эйкумены. Как и тогда - во второй половине XVII в., так и теперь - но уже в начале XXI в., российское общество оказалось зажатым между эпохами. С одной стороны - ее прошлое с марксистско-ленинским социал-детерминизмом, оголтелым атеизмом, красным террором и большевистским тоталитаризмом, с другой - невнятно-светлое чаемое будущее. Сегодня Россия с ее сменившим романтический демократизм гуманитарно-либеральным спекулятивизмом, хищническим олигархизмом, групповым автократизмом и социальной аномией вновь ищет силы к возрождению. И вновь Церковь задает тон и динамику гражданско-социальной и духовно-метафизической ответственности за бытие мира: на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 г. была принята социальная концепция Церкви, в праздник Вознесения Господня - произошло врачевание исторического разъединения - подписан Акт о каноническом единстве РПЦ и РПЦЗ. Церковь по милости Божией вновь, как и при Патриархе Никоне, собирает своих чад дабы едиными усты, единым сердцем, единым духом славить в Троице Единосущной Христа Воскресшего, имени Которого Святейший Никон посвятил Святого Живоносного Христова Воскресения монастырь Нового Иерусалима - Подмосковную Палестину в назидание всем ныне живущим и стремящимся к исполнению заповедей Евангелия в путях стяжания Града Небесного и созидания Святой Руси. Создатель летописи жизни и трудов Патриарха Никона С.М. Дорошенко говорит: «Господь судил Святейшему Патриарху Никону жизнь многосложную, многоскорбную и многоплодную... Строитель и зодчий, книжник и государственный деятель, просветитель и строгий, но заботливый пастырь, отец монахам, страдалец в заточении, хранитель святых канонов и ревнитель отеческих преданий, столп благочестия непоколебимый - все это Святейший Патриарх Никон. Бог даровал нашему Отечеству такого исполина духа, такого любящего пастыря, такого исповедника веры Христовой и такого живого человека со всеми своими особенностями, что каждый может найти в жизни и деятельности Святейшего то, что для него близко и назидательно в современный момент жизни... Главное в Патриархе Никоне - это живая вера, преизобилующая любовь, которой он жил, преображая вокруг себя все и призывая всех к преображению своей жизни и устроению ее во Христе». Вильям Владимирович ШМИДТ, |